[Semmik-2]

02.03.2011 в 18:15

Пишет  Пексикид:

"Будет тебе романтика" (Брайан Кинни/Джастин Тейлор)
НАЗВАНИЕ: Будет тебе романтика
АВТОР: Пексикид
ПЕЙРИНГ: Брайан Кинни/Джастин Тейлор
РЕЙТИНГ: Pg-13 за лексику
ЖАНР: Action
РАЗМЕР: мини
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: POV Justin, мат, TWT
ОТ АВТОРА: Я написала этот фанфик для Слэш-феста на Дневниках. Мой, собственно, первый фанфик по данному фэндому, попыталась сделать героей "вхарактерными" и, в целом, довольна первым блином.
ДИСКЛЕЙМЕР: Написание фика преследует сугубо некоммерческие цели, все события вымышлены, персонажи принадлежат создателям QAF
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: С разрешения автора
СТАТУС: закончен

-« Романтика - от французского слова romantique - романтик, романтический. Это умонастроение или мироощущение, ведущую роль в котором играют драматические и лирические эмоции, идеалы, мечты и душевный подъем. Романтика может быть связана с культом исключительного, с недовольством заурядным и реальным, с тягой к подвигу и борьбе, к природным стихиям, но может также воплощаться в идеализации реального, в идиллической или элегической мечтательности» - говорю я.
Ну, точнее, не совсем говорю. Читаю вслух из книжки. Словаря.
-Сам-то понял, что сказал? – ему бы только ухмыляться.
-Понял. Это ты не понял, - я говорю это так, словно обижен, но на самом деле я, понятное дело, совсем не злюсь.
-Все я понял. Эмоции, недовольство банальностями, тяга к подвигу, идеализация, розы, пони, сердечки, пирожки, сопли под луной. Плавали, знаем.
Я фыркаю.
Разговор происходит вечером одного из тех дней, которые потом, когда засыпаешь под утро, записываешь в своей голове в список Дней Которые Помнишь Всю Жизнь.
Впрочем, обо всем по порядку.
Он одевается перед зеркалом, а я сижу на кровати с этим словарем. Он, разумеется, невероятно красив, а я, наверное, безумно занудлив сейчас.
-Ты будешь одеваться? – спрашивает он наконец, потому что я сижу себе и сижу, и смотрю на него, не шевелясь, целый, кажется, миллион минут.
-А так тебе не нравится?
Брайан усмехается, смотрит на меня в зеркало таким взглядом, словно выбирает собаку на птичьем рынке.
- И в кого ты у нас такой маленький пизденыш? Мы же идем в дом к ЛЕСБИЯНКАМ, бога ради, так что костюм Адама будет, к моему огромного сожалению, немного неуместен.
-Грустно, - радостно говорю я.
-Грустно, - соглашается Брайан, - давай уже быстрее.
Я понимаю, чем вызвана его неожиданная пунктуальность, только мне, разумеется, хватает ума помалкивать об этом. Если из-за кого Брайан Кинни и может отказаться на одну ночь от «Вавилона», то исключительно из-за своего сынишки, которого по причине отпуска мамочек не видел уже целый месяц.
-И все-таки ты ни хрена не смыслишь в романтике, - замечаю я, когда мы уже сидим в машине и он поворачивает ключ зажигания.
-Пошел ты, - миролюбиво отзывается Брайан, трогаясь с места.
Какое-то время наблюдаю, как он поворачивает руль и всякое такое, а потом возобновляю свою речь:
-Спорим, ты никогда НЕ СМОЖЕШЬ сделать ничего романтичного?
-Я не «не могу»… - начинает он.
-…«Я не буду» - заканчиваю его фразу, и Брайан, конечно, злится.
-Какая, к хуям., разница…
-Ну спорим?!
Знаю, что его сложно, но возможно взять на «слабо». И, разумеется, оказываюсь прав.
-Блять, ладно, ладно, спорим, только оставь ты меня уже в покое. Спорим!
Устраиваю себе мысленную овацию и говорю:
-Руку.
-Чего? На отсечение что ли?
-Идиот, мы должны пожать руки, мы ведь спорим.
Брайан вздыхает с таким видом, словно разговаривает с утомительным душевнобольным, но руку мою пожимает и больше мы не разговариваем. Только остаток пути выглядит так, словно жалеет о принятом решении.
Когда подъезжаем к дому Мел и Линдс, он медлит, прежде чем открыть дверь, а потом вдруг бормочет словно бы себе под нос:
-Будет тебе романтика.
***
Пожалуй, не стоит говорить о еде, обстановке, наших разговорах за столом, о том, как загорели обе наши подруги и о всяком таком. Немного сокращу все эти милые подробности.
В честь своего приезда Линдси и Мелани устроили ужин для всей нашей компании, то есть Майкла, Бэна, Эммета, Тэда, даже Дэбби и Вика, ну и, конечно, нас с Брайаном (представить себе не могу, да и не хочу, сколько времени они провели на кухне) и было просто чудесно, честное слово. Даже Брайан вел себя вполне сносно, не язвил (много) и не роптал на бесцельно проведенный вечер, а только периодически наклонялся к сыну и о чем-то с ним шептался. Один раз извинился и вышел, чтобы поговорить по телефону, причем вид у него при этом был какой-то хитрожопый.
И, конечно, я все ерзал на своем месте и нет-нет да задумывался о том, что сделает Брайан, чтобы выиграть спор.
Так, о чем это я? В любой, даже самой дружной, компании бывает такой момент, когда разговоры все как-то разом замолкают. Правда, у ДЕЙСТВИТЕЛЬНО дружных компаний такие вещи не вызывают смущения или неудобства. И мы просто сидели, изредка перебрасывались какими-то короткими фразами или шутками и жевали.
А потом случилось ЭТО.
Брайан как-то внезапно встал, постучал по бокалу, и все взгляды, естественно, обратились к нему. Все ждали чего-то дерзкого, забавного, ну, чего-то такого в духе Брайана Кинни, как обычно.
И он заговорил:
-В связи с событиями сегодняшнего дня и еще кое-какими, я решил, что это идеальный момент, чтобы сказать то, что я уже давно хотел сказать.
Он посмотрел мне в глаза, и у меня ёкнуло под ложечкой. И, как оказалось, не случайно. Потому что все ждали от него чего угодно, только не того, что он вдруг сказал:
-Джастин Тейлор, ты выйдешь за меня?
Мы все, конечно, охуели.
Вытращили глаза и пораскрывали рты.
А Брайан стоял и помалкивал, пока я пытался совладать с собственной мимикой и эмоциями.
В голове было «Пиздец. Пиздец! Так он и правда ВЫИГРАЕТ»
Потом, когда понял, что устою, поднялся на ноги и коротко сказал:
-Брайан, - он приподнял брови, - на два слова.
-Прошу меня извинить, - галантно раскланялся мой чокнутый партнер, пока я за локоть оттаскивал его от стола.
-Что, мать твою за ногу, это такое было?! – прошипел я, когда решил, что мы отошли достаточно далеко.
Сердце колотилось, хотя я понимал, что это ради спора…Ради спора ли?
- Romantique, - с охуенно возбуждающим французским акцентов отозвался Брайан, улыбаясь так, что хотелось отсосать у него прямо здесь и сейчас.
- Ты…ебанутый, - выдавил я наконец.
-Спасибо, - хмыкнул он, - так, все, идем.
-Куда это мы идем? – слабо возмутился я, когда он толкал меня к выходу.
-Я понял, что именно сделал недостаточно romantique. Уходим, говорю, давай, живее.
Уже в машине, сжираемый противоречивыми чувствами, поглядывая на хитрую ухмылочку Брайана, я понял, что ушли мы «en anglais»
***
Я ожидал какого-то безумия.
Самолета, который отвезет нас на Гавайи.
Или того, что вся улица перед его домом будет усыпана розами.
Или огромной неоновой надписи в небе «Джастин, я люблю тебя»
Короче, чего-то нереального, долбанутого на всю голову, чего-то в духе Брайана Кинни. Хотя произошедшее УЖЕ не было в духе Брайана Кинни.
А он просто взял меня за руку, когда мы заходили в дом.
В любой другой день я бы удивился, но сейчас был в таком недоумении, что удивляться пока не стал.
И, как оказалось, правильно сделал, что приберег удивление.
Потому что, когда мы заходили в лофт, Брайан велел мне закрыть глаза.
Потом, впрочем, сам закрыл мне их, я услышал, как открывается дверь, а потом он завел меня внутрь, а потом прошептал в самое ухо, очень горячо, но с какой-то несвойственной ему…нежностью?
Прошептал:
-Открывай.
Я открыл глаза.
И тут же понял: я сплю.
Потому что я видел его квартиру в самых разных видах и с самых разных перспектив, но ТАКОЕ я видел впервые.
ТАКОЕ представляло собой свечи. Они были расставлены с тонким расчетом, их было много, и свет их был приятным. Какие-то невероятные напитки, шампанское, кажется, тоже, фрукты, всякое такое. Кровать. В лепестках роз. Розы. Их, наверное, было около тысячи, и лепестки и целые цветы были тоже везде.
А сам свет был приглушен.
А пахло как-то восхитительно и какой-то турецкой ночью.
А Брайан обнимал меня сзади, и его руки нежно поглаживали мои.
Я все смотрел и смотрел, находя все новые и новые чудеса, пока наконец не выдохнул:
-У меня такое чувство, что я уже не в Канзасе.
Брайан отошел от меня, а я стал оглядываться, осторожно ходил, вдыхая этот запах, запах чертовой РОМАНТИКИ, которую он (подозреваю, конечно, что не самостоятельно) создал так, как я видел в кино, у других, где угодно, кроме своей жизни. До этого момента.
-Как? – прошептал я, говорить громко не мог, боялся разбить тонкую сказку, - как ты это сделал?!
-Я же Брайан Кинни, черт возьми. Тебе нравится? – его голос, он был, кажется, еще более сексуальным, чем обычно, если это вообще возможно, он звучал откуда-то сзади, я не оборачивался.
-Это…Невероятно, волшебно, потрясающе, это…чудо.
-Как и ты.
Я обернулся. Он стоял передо мной, какой-то такой настолько простой и в то же время невероятный. А потом он вдруг подошел, а потом опустился на одно колено, и я, кажется, даже рот разинул от изумления.
А он достал маленькую коробочку и, приоткрыв, сказал эту невероятную вещь снова:
-Джастин, ты выйдешь за меня?
У меня плыло все перед глазами, честно. И сердце стучало так, что в этой тишине он его точно слышал. Он смотрел на меня, такой неожиданно уязвимый, чуткий, такой…прекрасный.
И я сглотнул судорожно, а потом кивнул. Потом кивнул еще раз и пробормотал:
-Окей.
Он поднялся на ноги, коробочку, правда, так и не открыл.
Взял мои руки в свои и, наклонившись, коснулся носом кончика моего носа. Между нашими губами было всего несколько миллиметров, его дыхание было таким теплым, я прикрыл глаза, я, наверное, сошел с ума, точно, ты сводишь меня с ума, Брайан.
-Я же говорил, будет тебе романтика, - вдруг неожиданно будничным голосом произнес он, отстраняясь.
Я моргнул, а он вдруг засмеялся, и вообще выглядел он словно актер после крика «Стоп, снято!»
Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и сказал:
-А ты чего ожидал? Я же Брайан Кинни, черт возьми. Хех, видели бы вы свои рожи там, у Линдс и Мел…